Сегодня, 13 августа, Русская Православная Церковь совершает память четырех наших замечательных соотечественников, расстрелянных большевиками в 1922 году: митрополита Петроградского Вениамина (Казанского), архимандрита Сергия (Шеина), историка права Юрия Петровича Новицкого и адвоката Ивана Михайловича Ковшарова.
Жизнь связала судьбы этих четырех людей в тяжелом 1922 году. Все они были убиты за свою честность и принципиальность.
Владыка Вениамин был из семьи священников. Закончил семинарию и духовную академию, был представителем так называемого «умного монашества». В 1917 году принял фактически расстрельную должность митрополита Петроградского в городе, охваченном террором и революционным безумием. Он был очень уважаемым пастырем. В 1918 году большевики предприняли попытку захвата Александро-Невской Лавры. Владыка Вениамин отстоял обитель. При этом он имел репутацию абсолютно аполитичного церковного деятеля, не влезал в политические разборки, творившиеся на улицах Петрограда, считая делом Церкви - призывать все стороны к благоразумию и миру.
В конце 1921 года из-за большевистской смуты и междоусобицы в стране начался голод. 35 хлеборобных региона были на гране вымирания. Атеистически настроенные партийные деятели решили использовать это происшествие для того, чтобы разобраться с ненавистной им Церковью.
23 февраля 1922 года была объявлена кампания по изъятию церковных ценностей в помощь голодающим. Изъятия проходили без должного контроля, с огромных воровством и коррупцией. В обозах, контролируемых комиссарами, пропадали десятки килограмм золота и драгоценных камней. Кроме того, комиссары требовали, чтобы верующие непременно отдавали литургические сосуды: евхаристические чаши, дискосы, лжицы. В килограммовом эквиваленте они составляли совсем небольшое богатство. Большевикам и без того беспрепятственно передавали самое дорогое, что народ собрал в своих храмах – ризы с икон, позолоту, подсвечники, драгметаллы. Однако большевики знали, куда бить. По церковным правилам именно литургические предметы являются исключительно неприкосновенными, так как они непосредственно участвуют в таинстве Евхаристии и соприкасаются с Телом и Кровью Христовой. Однако именно за этот нерв большевики и предполагали потянуть верующих. Это была беспроигрышная провокация.
Митрополит Вениамин обратился к новой власти с двумя предложениями:
1. Чтобы за изъятием ценностей и за их контролем следили представители приходов. Так как «драгоценности» в массовом порядке куда-то улетучивались, не доходя до голодающих.
2. Оставить литургические сосуды неприкосновенными.
Этого было достаточно, чтобы наживающиеся на грабеже церквей комиссары арестовали митрополита, как «контрреволюционера».
Судебный процесс решили провести образцово-показательно в здании Дворянского собрания. Однако ожидания большевиков не оправдались. Митрополит Вениамин держался мужественно, отвечал на все вопросы, а свое последнее слово посвятил доказательству невиновности других подсудимых. Множество свидетелей выступило с заявлениями, что митрополит Вениамин делал в Петрограде все возможное для недопущения кровопролития. Но это не соответствовало уже заранее написанному сценарию. Его вывезли из зала суда, привезли в Ковалевский лес, обрили налысо, переодели в лохмотья, чтобы труп никто не опознал, и расстреляли.
Вместе с владыкой были расстреляны архимандрит Сергий (Шеин). Он был депутатом государственной думы от Тулы в 1912-1917 гг. Выходец из старинного дворянского рода. В 1920 году принял монашеский постриг. Был так же привлечен большевиками к процессу о сопротивлении изъятию церковных ценностей. Открыто обличал комиссаров в подлогах и провокациях во время изъятий.
По воспоминаниям очевидцев, его последнее слово произвело сильное впечатление. Он нарисовал картину аскетической жизни монаха и сказал, что, отрешившись от суеты мира, отдал всего себя внутреннему деланию и молитве. «Единственная слабая физическая нить, — говорил он, - связывает меня с сей жизнью. Неужели же трибунал думает, что разрыв и этой последней нити может быть для меня страшен? Делайте своё дело. Я жалею вас и молюсь за вас».
Был приговорён к расстрелу. Его также обрили, переодели в лохмотья и расстреляли, чтоб никто не нашел труп.
Третьим обритым, переодетым и расстрелянным был русский историк права Юрий Петрович Новицкий, ближайший сподвижник митрополита Вениамина. Прекрасный юрист, написавший диссертацию о «Проблемах преступлений портив личности». В 1911 г. на свои средства создал приют для детей ссыльно-каторжных, в 1912 году создает суд по делам несовершеннолетних, помогая адоптировать правовую систему под малый возраст преступников. Под влиянием Ф. М. Достоевского был активным противником смертной казни, сторонником идей христианского социализма. Это был абсолютно чистый и идеалистически настроенный человек.
Его арестовали вместе с митрополитом Вениамином в 1922 году. Обвинили «по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей». Во время процесса он вёл себя очень спокойно. Пытался даже принять на себя часть вины, вменяемой одному священнику, рассчитывая сохранить его жизнь ради нескольких маленьких детей этого священника. В своём заключительном слове сказал: «Но если кому-то нужна в этом деле жертва, я готов без ропота встретить смерть, прошу лишь о том, чтобы этим ограничились и пощадили остальных привлечённых. Хотя после меня и останется одна четырнадцатилетняя девочка…».
Был приговорён к смертной казни. По воспоминаниям очевидца, перед расстрелом плакал. «Его угнетала мысль, что он оставляет круглой сиротой свою единственную дочь. Он просил передать ей на память прядь своих волос и серебряные часы». Ничего из этого большевики не выполнили.
И последний убитый большевиками по этому сфабрикованному делу был Иван Михайлович Ковшаров. Он был юристом Александро-Невской Лавры. Иван Михайлович был таким же чистым в помыслах и порывах человеком. Ранее он защищал революционеров от царского правительства, после переворота 1917 года, видя ужасы большевизма, защищал Церковь и верующих от произвола новой власти.
Вместе с тем он был человеком смелых, дерзким, отважным. На том же процессе 1922 года с первой же минуты предвидевший его неизбежный финал Иван Михайлович давал на поставленные ему вопросы хладнокровные и часто едкие по форме ответы. Свое заключительное слово он завершил так: «Для братской могилы в шестнадцать человек материала для обвинения мало» (обвинение требовало 16 смертных приговоров). Обрит, переодет, расстрелян.
После этого фиаско большевики показательные процессы больше не устраивали. А вскоре вовсе ввели «Тройки», которые выносили приговоры с бешеной скоростью и без лишних слов.
Все четверо – священномученик Вениамин (Казанский), преподобномученик Сергий (Шеин), мученик Юрий Новицкий и мученик Иоанн Ковшаров - были причислены к лику святых.
Игорь Петровский
на фото: большевики судят митрополита Петроградского Вениамина (Казанского)