Овчинников Алексей Игоревич
Доктор юридических наук, профессор, руководитель магистерской программы «Государственно-конфессиональный отношения» Донской духовной семинарии, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Южного федерального университета.
Постсекулярный мир представляет собой новую фазу развития отношений между светским и мирским, сакральным и профанным, религиозным и индифферентным, религиозной и научной рациональностью. После нескольких веков антогонизма настало время взаимного признания веры и науки как важных и равнозначимых направлений в познании мира. Постсекулярность пришла на смену рациональному секуляризму модерна с его претензией на «расколдовывание мира» и в некотором смысле может рассматриваться как его преодоление. Постсекуляризм представляет собой новую парадигму философского мышления, в рамках которой религиозность уже не рассматривается как нечто пережитое человечеством, а религиозным идеям и мировоззрению отводится свое важное место в современном мире. Известный немецкий политический философ Юрген Хабермас рассматривает постсекулярность как такое состояние общества, в котором присутствует забота о продолжении существования религиозных сообществ в беспрестанно секуляризирующемся окружении [9; с. 22].
Государство, базирующееся на нейтральном мировоззренческом фундаменте, по убеждению немецкого мыслителя, не принимает позицию одной из сторон (веры или знания) в ходе принятия политических решений, сохраняя одинаковую дистанцию и для веры, и для знания, для веры и разума, оставаясь для них открытым. В постсекулярном мире у верующих людей нет нужды переводить свои религиозные убеждения на секулярный язык, так как эти убеждения признаются ничуть не менее значимыми чем убеждения гуманистов в идеях о правах человека, а язык заповедей и духовно-нравственных принципов равен профанному языку носителей светской морали. Установление и признание границ между секулярными и религиозными сферами общественной жизни происходит в русле ко- оперативности и взаимоуважительности по отношению к перспективам каждой из этих сфер. В постсекулярном мире ценность религиозной веры в жизни человека не подвергается отрицанию и остракизму.
Правовая теология представляет собой новое междисциплинарное направление в исследовании представлений и сущностных характеристик государства и права, а также религиозно-правовых систем. В современной ситуации постсекулярного мира представления о природе права с точки зрения теологии в целом, христианской теологии, в частности, не могут не претерпевать изменений, особенно в связи с многочисленными дискуссиями о соотношении права и религии, государственной власти и духовной власти, закона и веры в новых условиях сосуществования и взаимного уважения веры и знания, а также ввиду новых достижений теологической и богословской науки. Не менее важным и значимым обладает философско-правовой и юридический анализ религиозных систем, неизбежно определяющих правопонимание, правовую культуру, правосознание и правовые ценности в том или ином государстве.
В современной российской философии права и юридической науке представления о религиозных идеалах построения государства и его правовой системы, о христианском взгляде на природу государства и права практически полностью построены на взглядах представителей дореволюционной государственно-правовой и богословской мысли. Однако уже тогда произошли разделения на сторонников и противников теократического понимания права и государства, восточного и западного понимания взаимоотношений духовной и светской власти (симфонии властей), духовно-нравственных оснований права. Однако важно отметить, что практически все без исключения русские правоведы отмечали ценность религиозно-философского анализа права, правосознания и правовой культуры.
Если относительно политической теологии и ее ценности для политологической науки со времен К. Шмитта исследования ведутся более полувека, то ценность правовой теологии для юридической науки требует отдельного обоснования. Хотя в последние годы библейские корни европейской и мировой правовой культуры все чаще становится предметом научных исследований [2; 6; 8; 5].
В зарубежной литературе теология права или правовая теология давно развивается в качестве самостоятельного направления на стыке юриспруденции и теологии. Например, за рубежом исследования в данной сфере активно ведутся, издается даже «Журнал права и религии» издательством «Cambridge University Press, в котором, кстати, сравнительно недавно была опубликована статья Марка Хилла «Правовая теология», посвященная рассмотрению проблем данной междисциплинарной области знаний и предметности теолого-правовой мысли [12]. Юридическое богословие он рассматривает как раздел экклезиологии (от греч. ekklesia «народное собрание, Церковь» и logos «слово, учение»). Многие ученые называют церковное право прикладной экклезиологией, и при этом они говорят о «богословии церковного права» и «богословии в церковном праве».
Исследователи христианской правовой теологии отмечают необходимость изучения христианского права. Экуменическую роль правовой теологии осветил в своей статье Норман Дой «Экуменическое значение сравнительного церковного права: к категории христианского права» [11]. Он указывает, что церкви разделяют общие принципы и что их существование предполагает категорию «христианское право», а тождество между нормами христианских церквей показывает, что законы верных, независимо от их различных конфессиональных принадлежностей, связывают христиан через общие формы действий. По этой причине сравнительное церковное право должно иметь сегодня большее значение в экуменизме.
Проблемы правовой теологии попали в поле зрения современных ученых в связи с кризисом западной традиции права, порожденным десакрализацией, дехристианизацией правовых систем западных стран [3]. Их внимание приковано к проблемам катастрофических изменений в праве в связи с утратой духовных ценностей и норм. При этом, «корень зла» они видят в материализме современного правового мышления, в радикальной либерализации правосознания. Известный в США судья Роберт Борк, во время президента Р. Рэйгана был кандидатом в члены Верховного Суда. В своих работах «Скат Америки к Гоморре. Крайний либерализм и американский упадок» он описывает отрицательные последствия утраты веры в Бога и «культурной революции» 1960-х гг., появление крайнего либерализма и следующей за ним деградации общества, отмечая, при этом, кризис правосознания на почве утраты веры в Бога. Ученый предлагает развивать правовую теологию и христианское богословие права для возвращения правовых систем Запада к своим религиозным, нравственным корням [14].
Примерно те же идеи высказывают и американцы Мартин Л. Гросс в работе «Конец здравомыслия, Социальное и культурное сумасшествие в Америке» [13], Патрик Бьюкенен в работе «Смерть Запада» [4]. Бьюкенен показывает, что с 1960-х гг. в США под предлогом уважения свободы вероисповедания были приняты десятки решений Верховного суда, ставящих вне закона христианские традиции, организации, символы. При этом атеистический либерализм достиг крайней точки порок: допустимым и желаемым является оскорбление чувств христиан, но жестко пресекаются и преследуются проявления скепсиса в отношении леволиберальных постулатов (напр., природы гомосексуализма, равенства (физического) рас и культур, оценок исторического прошлого, эволюционного происхождения биологических видов и т. д.). Он пишет: «Дехристианизация Америки — рискованная игра, ставкой в которой выступает наша цивилизация. Америка швырнула за борт «этический компас», по которому республика держала путь в течение двухсот лет, и теперь плывет наугад» [4; с. 34]. Ученый также пишет о необходимости «возврата к истокам» в деле правовой науки, обращает внимание на то, что дехристианизация современного мира влечет за собой рост себялюбия и эгоизма. Как известно, наиболее устойчив тот правопорядок, который держится не на страхе перед наказанием, не на харизме законодателя и не на рациональном одобрении, а на нравственной силе закона.
Верующему человеку, а их в России, судя по социологическим исследованиям подавляющее большинство, невозможно не заинтересоваться вопросом о природе права и государства, в котором он проживает, так как многие конфликты повседневности решаются именно в отправлении от идей государства и права, представлений об их сущности: например, вопрос о юридическом запрете на посещение храмов в период COVID-19 со стороны светского государства.
На страницах СМИ высказывались священнослужители и активные миряне, обвинявшие государство в сослужении надвигающемуся Антихристу, что невольно напомнило отношение к государству со стороны старообрядцев, когда государство стало «приютом дьявола», «образом зверя», «царством Антихриста». Так что вопрос об отношении религиозного сознания к идеям права и государства далеко не праздный: еще не раз возникнет спор о природе государства и его законов с точки зрения религиозного мировоззрения.
В России теологический или теократический подход к сущности права и государства уже не рассматривается как устаревший, как артефакт политико-правового мышления прошлых лет. Поэтому не удивительно, что в современном российском обществе происходит процесс пересмотра глубинных оснований конституционного правосознания, что выразилось и в дискуссии относительно упоминания Бога в Конституции РФ в ч. 2 новой ст. 67 со зн. 1: «2. Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признает исторически сложившееся государственное единство».
Данная поправка неизбежно будет влиять и на светское, и на церковное право, что потребует рассмотрение ее в единстве с иными правовыми ценностями Конституции РФ. Поэтому аксиологические исследования в рамках правовой теологии имеют как теоретическую, так и практическую значимость.
Отечественной юридической мысли еще предстоит обосновывать научно-теоретическую и концептуальную важность правовой теологии, разработать ее методологические, аксиологические, отраслевые, институциональные и системные модели, направления и принципы, рассмотреть ее важнейшие темы и междисциплинарные связи.
Правовая теология позволяет не только обнаружить, но и оказать помощь в решении целого ряда фундаментальных проблем, стоящих перед современным обществом и государством. Во-первых, это кризис современного правосознания, о котором давно говорят ученые как зарубежных стран, так и России (здесь нельзя не упомянуть П. И. Новгородцева и его труд «О кризисе современного правосознания»), который возник именно в результате духовно-нравственного кризиса. Он порожден забвением христианских нравственных ценностей, святоотеческого опыта исправления человека посредством внутренней работы над своими страстями: гордыней, тщеславием, сребролюбием, завистью, чревоугодием, а также десакрализацией права, превращением права в механизм, алгоритм и производственный процесс.
Здесь следует указать на огромный опыт святоотеческой антропологии в анализе человеческого поведения с позиции нравственных и правовых ценностей, которые не разделены в христианстве. Правовая теология позволяет реанимировать «духовное сердце» правосознания — «совесть человека» (И. А. Ильин), восстановить представление о праве как о «науке о добром и справедливом» (Цельс). Ведь отечественная философия и теория права в дореволюционные годы, а, в последствии, и в эмигрантской зарубежной печати была интересна мировой юридической мысли своими рассуждениями о неразрывном единстве нравственности и права, о духовно-нравственных основаниях права и правосознания.
Во-вторых, современный период государственно-правового развития России характеризуется поиском стратегической цели, идеала, идеи государства, так как не сформулирован вектор правовой политики, не показан «образ будущего», ради которого осуществляется государственное строительство. Отсутствие государственной идеи и идеологии — вполне закономерный итог советского прошлого: у народа выработался устойчивый иммунитет на различные «заманчивые» проекты «земного рая». Между тем, государство нуждается в четкой иерархии ценностей, в том числе и высших, абсолютных ценностей. Упоминание Бога в Конституции РФ не могло не вызвать серьезной дискуссии в обществе. Каковая роль религиозных ценностей в современном обществе? Каковы взаимоотношения Церкви и государства в современном, постсекулярном мире? Можно ли привлекать к ответственности за неуважение к чувствам верующих в Бога? Каковы границы свободы личности? В чем коренится достоинство человека, его естественные права? Оказалось, что ответы на эти и многие другие вопросы не могут быть решены вне теологического дискурса, так как именно в христианстве коренится идея естественных прав человека.
Здесь следует обратить внимание на то, что основные конфессии Российской Федерации — христианство, ислам, иудаизм основываются на едином ценностном фундаменте, на заповедях пророка Моисея, на нравственно-правовых нормах библейского Декалога, так как все три религии восходят к общему для них святому пророку Аврааму. Эти конфессии так и называются «Авраамическими». Их базовые ценности и убеждения совпадают: святость брака, абсолютная ценность жизни и достоинства каждого человека, милосердие к ближнему, сострадание, вера в Бога, жизнь души после смерти и сохранение ее личностной идентичности и мн.др. Эти ценности разделяются и атеистами, которые являются «по инерции» носителями ценностного кода Авраамических религий.
Для мировой правовой культуры Пятикнижие Моисея является общим религиозным текстом, оказывающим влияние на богословие и правовую культуру. Поэтому Библия является важнейшим источником правовых, политических и социально-экономических взглядов, идей, ценностей и норм для многих народов России, не говоря уже о государствообразующем русском народе. Огромную ценность сегодня представляют работы, раскрывающие глубинные библейские корни современных политических и правовых институтов, а также рассматривающих библейские государственно-правовые идеалы.
В-третьих, до сих пор не найден компромисс относительно идеалов: спор между консерваторами и западниками-модернистами относительно пути России в XXI в. не утихает, нет единства относительно оценки прошлого (дореволюционной России, Советского периода и их деятелей, Февральской и октябрьской революций), отсутствуют и общие взгляды на будущее, в том числе и на веру в Бога. Современное российское общество объединяет память, прошлое, достижения и результаты жизни прошлых поколений: не случайно столь любимой и значимой для государственной власти и для всего народа является тема Великой Победы. Однако, история России — это не только и не столько XX в., сколько тысячелетие аналогичных великих побед, достижений, свершений, сформировавших нашу культуру, в которой одно из центральных мест занимала вера в Бога. В юридической, политологической и социально-философской литературе постсоветской России часто доминирует упрощенное восприятие веры, навеянное марксистско-ленинским тезисом об «опиуме для народа». Утрачены и забыты достижения русской богословско-правовой, богословско-политической и исторической мысли, от чего не может не «страдать», не претерпевать ущерба философия права, политология, теория государства и права. Между тем, европейская политическая и правовая культура, отечественная государственность и правовая ментальность обусловлены библейским правовым и политическим идеалом, христианскими ценностями и этическими взглядами.
В-четвертых, библейский идеал государства и права нуждается в обстоятельном анализе и изучении, так как в последние века его образ подвергся сильному искажению ввиду секуляризации политико-правового мышления. Но религиозное сознание и мировоззрение продолжает определять судьбы мира: большинство крупных конфликтов современности возникло по линии разлома цивилизационно-культурного, а если быть точным, то скорее религиозного, а не экономического. На индивидуальном уровне религиозные ценности продолжают определять поведение и быт человека, хотя определенный обществом потребления спад духовности в странах Западной Европы очевиден.
Таким образом, ценность правовой теологии для постсекулярного мира и современного правового мышления заключается в том, что изучение духовно-нравственных аспектов правового регулирования как необходимого компонента решения ряда сложных проблем формирования правосознания, правовой культуры, правового воспитания, изучения правомерного и противоправного поведения, исследования различных аспектов правоприменения и механизма социального действия права не может протекать индифферентно по отношению к религиозным основам жизни современного общества. Разработка теоретических концепций, которые бы в полной мере учли религиозные основания государства и права является необходимым этапом формирования и развития современной общественной мысли, в которой важное место должно быть отведено и правовой теологии. Это важно и с точки зрения государственного строительства, так как современные процессы в этой сфере, оказавшейся неготовой к вызовам политико-правовой модернизации, являются серьезным испытанием российской государственности на прочность.
Список литературы
1. Баренбойм П.Д. Трактат о библейском начале философии права. М.: ЛУМ, 2012. - 113 с.
2. Баренбойм Петр. Первая Конституция Мира: Библейские корни независимости суда. М.: Белые альвы, 1997. — 141 с.;
3. Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования / пер. с англ. — 2-е изд. — М.: Изд-во МГУ: Издательская группа НОРМА, 1998. — 624 с.
4. Патрик Дж. Бьюкенен. Смерть Запада. — АСТ Москва, 2003. — 344 с.
5. Величко А. М. Исихазм в праве и политике. М.: Вече. 2019. — 324 с.
6. Папаян Р. А. Христианские корни современного права. М.: Норма, 2002. — 403 с.
7. Русская философия права: философия веры и нравственности // сост. А. П. Альбов, Д. В. Масленников, А. И. Числов, С. В. Филиппова. СПб., Алетейя, 1997. — 340 с.
8. Сорокин В. В. Понятие и сущность права в духовной культуре России. М.: Проспект, 2007. — 479 с.
9. Хабермас Ю. Вера и знание // Будущее человеческой природы. Пер. с нем. — М.: Весь Мир, 2002. — 144 с.
10. Шмитт К. Политическая теология. Четыре главы к учению о суверенитете / пер. с нем. Ю. Ю. Коринца // Шмитт К. Понятие политического. СПб.: Наука, 2016. С. 5-59.
Doe N. The Ecumenical Value of Comparative Church Law: Towards the Category of Christian Law. Ecclesiastical Law Journal, V.17(2). 2015. Pp. 135-169. doi:10.1017/S0956618X15000034
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 21-011-44228 «Право и правосознание в теологическом измерении: история и современность»